Я еду в Иерусалим…

Что это? Неужели ещё один знак милости Божией мне?

 Мне?...

Мысли сбивчивы, теснят одна другую. В сутолоке предуготовительных к поездке дней, пока готовились загранпаспорта, пока решалась проблема с работой, в душе рождался и умирал известный гамлетовский вопрос: «Быть или не быть». «На всё воля Божья», —неслось ему навстречу заученное и уже привитое сердцу сокрушение. «Не как я хочу, Господи, но как Ты…». Но когда самолет разгонялся по взлётной полосе аэропорта Домодедово, отрывался от земли, быстро набирая высоту, оставляя далеко внизу и сам аэропорт, и огромную по площади нашу столицу, казалось, и саму землю, — и верилось и не верилось, что всё происходящее происходит со мной.

Удивительно, что в этой суматохе беспорядочные мысли сбивались, как овечки в стадо, — в стихотворные строки:

Я еду в Иерусалим…

Как сердце радостно трепещет! —

Коснуться Библии страниц

И наяву увидеть место,

Где жил, родился Сам Господь,

Увидеть путь Его страданий,

Почувствовать Его любовь,

Почувствовать Его дыханье.

Как невместимое вместить?…

До посадки в Иерусалимском аэропорту Бен-Гуриона было достаточно времени обдумать своё положение. Подумать было о чём. О том, как впервые переступила порог нашего храма, о первой исповеди и причастии, о первом посещении воскресной школы, а потом занятий народного хора, о неожиданном предложении поступить на учёбу в открывшуюся 5 лет назад Школу катехизаторов. Никаких человеческих усилий в моём возрасте, при огромной загруженности на работе и дома не хватило бы, чтобы освоить программу этой школы и сдать экзамены. Но вот мне уже вручают диплом об окончании. 4 года учёбы, трудов, общения с учителями, а главное, — постоянного ощущения, что где-то совсем рядом, вот здесь, ближе ко мне, чем моя собственная одежда, — Господь, всегда готовый прийти на помощь, всегда милующий, прощающий…

Неужели всё это происходит со мной, так стремительно, по срокам человеческой жизни, —молниеносно быстро. Милость Божия, выше всякой меры. Разве я просила дать мне так много?.. Последний вопрос догнал меня уже у Гроба Господня и потряс до того, что я уже не могла мыслить: слёзы мои были нескончаемыми моими мыслями, словами благодарности, и ещё тем, чего я не в силах объяснить. Я была на земле, слышала отрывки слов, чьи-то беседы о чём-то очень земном и привычном, о несделанных ещё покупках и прочих мелочах, но душа моя была не здесь. Это она плакала от благоговения, от радости её переполнявшей и от благодарности Господу за всё. Какими путями вёл Он меня по жизни теперь знаем мы двое: именно в этом месте и сейчас открывался мне непостижимый Его обо мне, грешной, Промысл.

Все оставшиеся дни нашего пребывания на Святой земле было много солнца. Его было столько, чтобы хватило нам на все дни нашего пребывания и шествования по стопам Христа: Гроб Господа, Вифлеем, Иорданская Долина — Пустыня Святого Града, Иерихон, древнейший город мира у подножья Горы Искушений, монастырь Искушения на одноимённой горе, монастырь пророка Елисея, дерево мытаря Закхея, Масличная гора —Елеон… Солнца в это время года бывает очень мало. Вместо солнца льют дожди такой силы, что не спасают зонты. За два часа до своего отъезда мы испытали это на себе. Но с нами было наше солнце, а души наши освещались Солнцем Правды, — Самим Господом нашим Иисусом Христом. Радовались, светились радостью души наши, радовались ангелы наши хранители, Матерь Божьи и сонм святых угодников Божиих, Радовалось Небо, открывая нам страницы истории земного пребывания Господа нашего на этой грешной земле…

(Р)