Три Ангела Оптиной

Сегодня — день памяти трех монахов Оптиной пустыни, убитых на Пасху 1993 года. 18 апреля в Светлое Христово Воскресенье иеромонах Василий, инок Трофим и инок Ферапонт погибли от рук сатаниста. Это стало страшной трагедией не только для Оптиной, но и для всей страны, скорбь отозвалась в сердцах миллионов людей. Однако у Бога нет невосполнимых утрат — как говорили отцы, насельники обители: «Господь забрал трех человек, но дал трех Ангелов».

Несмотря на то, что церковной канонизации еще не было, в народе трех монахов, погибших на Пасху в мужском Оптинском монастыре, уже давно именуют «новомучениками». Так бывает, когда в святости никто не сомневается. Так случилось и с отцом Василией, иноками Трофимом и Ферапонтом. С самого дня трагедии для всех было очевидно, что Господь призвал в Небесные обители самых лучших, праведников, уже готовых для встречи с Ним, для вечной радости. Люди и молиться новомученикам тоже начали с первых дней их кончины — сначала обращались к ним, как живым, которые и не покидали мир, а потом, как к небожителям, стоящим рядышком с Престолом Божиим. И чудеса по молитвам к оптинским монахам потекли широкой рекой одно за другим…

Иеромонах Василий (Росляков): «Я хотел бы умереть на Пасху, под звон колоколов»

В миру — Игорь Иванович Росляков. Он был единственным ребенком в семье. Учился хорошо, рос послушным и смышленым. С детства профессионально занимался спортом и даже участвовал в международных соревнованиях, входил в состав сборной СССР по водному поло. После школы окончил факультет журналистики МГУ.  Однако по профессии Игорь не работал, не находя в этом призвания. Однажды, находясь с командой в другой стране, он познакомился с голландской переводчицей и стал с ней переписываться. Из-за этого его не пустили на игры в Канаду, обвинив в связях с иностранными гражданами. Игорь очень сильно расстроился, и так получилось, что он рассказал о своей беде преподавательнице по истории. Она была верующая и посоветовала Игорю сходить в храм. Он ее послушал. Так для будущего мученика начался путь к Богу.

Постепенно Игорь укреплялся в вере, полюбил молитву, много читал труды святых отцов. Несмотря на спортивные занятия, он строго постился, что никак не сказывалось на результатах игр. Будущий иеромонах часто бывал в храме на богослужениях. Мирская жизнь для него утратила привлекательность и ценность. Он отправился к архимандриту Иоанну Крестьянкину, и старец посоветовал ему уйти в монастырь. Несмотря на то, что мать Игоря была категорически против, он не ослушался старца. Дождавшись отпуска, он отправился в Оптину пустынь, и там его желание принять монашество только укрепилось. Вернувшись домой, он управился со всеми последними мирскими делами и навсегда уехал в обитель. 29 апреля 1989 года, в Страстную Субботу Игоря приняли в братию. Примерно через год его постригли в иночество с именем Василий — в честь Василия Великого, а 23 августа 1990 года состоялся постриг в мантию в честь блаженного Василия Христа ради юродивого, 21 ноября в день Архистратига Михаила состоялось рукоположение во иеромонахи.

В монастыре он выполнял самую разную работу, в том числе и послушание летописца обители — в этом ему помогали полученное образование и дар слова, которым от Бога был наделен мученик. Еще будучи иеродиаконом, отец Василий произнес свою первую проповедь, и она всем запомнилась как удивительно проникновенная и глубокая. Отец Василий был замечательным проповедником. У него был дневник, куда он записывал свои стихи, размышления, духовные переживания и сочинения. Литературно одаренный отец Василий оставил нам богатое в духовном смысле наследие.

«Порою, когда стою в храме, душу охватывает ощущение присутствия Божия. Тогда уже не иконы окружают меня, но сами святые. Сошедшиеся на службу, они наполнили храм и отовсюду испытующе глядят па меня. Незачем отводить глаза от их ликов, прятаться в темном уголке церкви, — угодники Божии смотрят не на лицо мое, а только на сердце, — а куда спрятаться сердцу моему? Так и стою я в рубище беспомощности и недостоинства своего пред их всевидящими очами», — писал Игорь Росляков в дневнике примерно за год до своего пострига.

А вот последние записи из дневника отца Василия:

«Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости. Это какое-то новое око, новое ухо для видения невиданного и для услышания неслыханного.

Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь ты можешь летать по всей вселенной.

Дух Святый — это крылья души».

А однажды отец Василий сказал: «Я хотел бы умереть на Пасху, под звон колоколов». Эти искренние слова стали пророческими для него. Господь принял этот чистый порыв святой души.

Инок Трофим (Татарников): «Я готов, Господи»

В миру — Леонид Иванович. Всего в семье Татарниковых было пятеро детей. Родители приучали их к труду, и у каждого по хозяйству были свои обязанности. Привитая с детства любовь к деятельности всегда отличала будущего мученика, и в обители он был известен как неутомимый работник, выполнявший то, что под силу нескольким людям. Леонид был жизнерадостным открытым человеком, душой компании, всеобщим любимцем. У него было много друзей.

В поисках своего пути, Леонид сменил большое количество специальностей и мест работы. Он трудился в рыболовстве, пять лет ходил в плавание, был сапожником, охотником на ферме, пожарным. Везде Леонид стремился принести пользу людям и на совесть исполнял свои обязанности. Однако где-то его добросовестность вызывала насмешки, а где-то откровенную зависть и недоброжелательство. Бросив все, будущий инок отправляется на Алтай, в Бийск к дяде. Сначала он был частым гостем в доме родственника, но со временем стал приходить все реже. Как выяснилось, Леонид поселился в соседнем селе Шубенка, устроился там на работу, а по воскресеньям исполнял послушание пономаря в Кафедральном соборе Бийска. В селе он оставил о себе также добрую память, его запомнили отзывчивым человеком, стремящимся помочь каждому. Девушек он неизменно называл «сестренками», многим нравился, но взаимностью Леонид не ответил ни одной.

В августе 1990 года по благословению одного священника он приехал в Оптину. Но как это ни странно, сразу Леонида в обитель не приняли. Его выписали из гостиницы, когда истек установленный для паломников срок. Никто не знает, почему так произошло. Леонид не стал сдаваться и поселился рядом с обителью в оптинском лесу, а днем неизменно ходил трудиться в монастырь, удивляя всех своей необыкновенной работоспособностью. Через два месяца, осенью 1990 года Леонид был облачен в подрясник. 25 сентября 1991 года пострижен в иночество с именем Трофим.

Как и везде, где бы ни оказывался Трофим, в обители он стал своим, каждому — другом, братом, помощником. Ох, как любили инока Трофима местные бабулечки, для которых он стал единственной опорой! Не мог он отказать старушкам, глядя в их заплаканные глаза. «Трофимушка, помоги!», и он уже спешил на помощь — перепахивать огород или рубить дрова. Любили его и насельники монастыря. «Каждый считал его своим другом», — вспоминали потом о нем.

Все знали, что инок Трофим — работяга, каких еще поискать, но вот не все догадывались, что этот веселый общительный человек — редкий молитвенник и подвижник. Известно, что в среду и пятницу он ничего не вкушал и даже не пил воду, Великим постом в первую и последнюю седмицу вообще не употреблял пищи. В остальные дни кушал только один раз. Конечно, такой подвиг немыслим без благодати, которую Господь посылает верным Своим чадам. Инок Трофим был истинным молитвенником. Но молитва, конечно же, не сразу сделалась для него дыханием души, за нее он неустанно, до крови бился как истинный воин Христов.

В личных книгах инока Трофима (а их много) есть страницы чистые, а есть «перепаханные» пометками — это там, где про молитву Иисусову. <…> А иеромонаху Марку из Пафнутиево-Боровского монастыря запомнилось, как инок Трофим крутанул на руке четки, сказав: «Игрушка, а?» И в стон: «Игрушка!» Таким он и запомнился многим — обхватит голову своими ручищами и стенает, как дитя: «Не идет молитва. Как ни бейся — не идет!»

«Пасха красная» Н. Павлова

В конце лета 1992 года инок Трофим как-то сказал местному жителю: «Знаешь, брат, чует мое сердце, что умру скоро я». Тот удивился, но мученик твердо ответил: «Полгодика, Бог даст, еще поживу». А еще в Страстную Пятницу, за несколько дней до своей кончины, во время выноса Плащаницы иноки Трофим и Ферапонт неожиданно вместо погребального звона прозвонили Пасхальный перезвон. Инок Трофим никак не мог объяснить: почему так получилось. Причина этому стала ясна потом, когда через несколько дней, наоборот — под Пасхальный звон братия несли гробы с телами трех мучеников, трех Христовых воинов, ушедших победителями с поля брани.

Инок Ферапонт (Пушкарев): «Хочется, чтобы эта Пасха была вечной…»

В миру — Владимир Леонидович. Родился в Новосибирской области. Володя по характеру всегда больше любил уединение, чтение книг, рисование на лоне природы. Довольно рано его начали терзать мысли о поиске истины и смысла жизни, что отличало его от всех своих сверстников, предпочитавших тяжелым раздумьям шумные веселые гулянки. Хотя он и участвовал в местном ансамбле, любил играть на гитаре, но довольно быстро понял фальшивость прелести сценической славы. Владимир всегда отличался от остальных и не боялся этого. Казалось, что ему даже нравилось быть «чужим».

Он закончил ПТУ, работал в лесхозе, потом — шофером. Отслужив в армии, вернулся и продолжал работать по специальности, водил старенький автобус. Однако через год решил вернуться в армию на сверхсрочную службу. Известно, что за эти годы он освоил восточные боевые искусства, впоследствии Владимир продолжал ими заниматься, но окончательно бросил, когда тренер стал требовать соединения боевых приемов с медитацией — для будущего мученика это было неприемлемо. К вере он пришел благодаря одной женщине, которая после аварии пережила клиническую смерть. Она рассказала Владимиру о своем мистическом духовном опыте и посоветовала ему духовную литературу. Стоит отметить, что ее рассказ произвел на него огромное значение.

После армии Владимир окончил лесотехнический техникум и, уехав в Хабаровский край, стал работать егерем. Он всегда любил природу и тишину уединения. В течение трех лет он жил в таежной глуши неподалеку от озера Байкал. К тому времени он был уже верующим человеком, осознанно шел к Богу, вознося подвижнические молитвы в одиночестве. Позже он признается своему приятелю, через какие муки ему тогда пришлось пройти: бесы в ночной тиши смущали и страшили подвижника, а видя его твердость, представали перед ним в разных образах, требуя поклонения, и даже били…

В 1987 году Владимир принял решение отправиться в Ростов-на-Дону. Там он стал посещать Кафедральный собор Рождества Пресвятой Богородицы. Сначала помогал при храме, а затем устроился там работать дворником. Вскоре Владимир посетил старца Кирилла (Павлова), и он посоветовал ему оставить мир и уйти в монастырь. В Оптину пустынь Владимир пришел ночью, в июне 1990 года. Причем, он шел пешком от Калуги, преодолев расстояние в 75 километров! Через год его постригли в иноки с именем Ферапонт. В обители он исполнял послушание в трапезной, вырезал кресты из дерева, делал полки, плел четки, был хорошим звонарем.

Собор Рождества Пресвятой Богородицы, г. Ростов-на-Дону

Инока Ферапонта называли Ангелом молчания сами насельники обители. Он был абсолютно неприметен, жил сокровенно, в молчании — первое время монахи удивлялись, почему инок Ферапонт ни слова не говорит, но затем привыкли к этому. Свыклись с его безмолвием настолько, что и про самого инока забыли. Настолько он был тихим и незаметным, что многие из насельников даже и не знали, что в обители есть такой инок по имени Ферапонт. Он был настоящим аскетом, молчальником, непрестанно творил Иисусову молитву, словом — жил, едва касаясь земли.

Был такой случай. К дежурному по храму подошел приезжий человек, рассказав о себе, что в монастырь он попал случайно и сомневаясь в душе, а есть ли Бог? «Бог есть! — сказал он взволнованно. — Я увидел здесь, как молился один монах. Я видел лицо Ангела, разговаривающего с Богом. Вы знаете, что среди вас Ангелы ходят!» — «Какие Ангелы?» — опешил дежурный. А приезжий указал ему на инока Ферапонта, выходившего в тот момент из храма.

«Пасха красная». Н. Павлова

А вот другое воспоминание — паломницы Ольги, приведенное в этой же книге. Она находилась на втором этаже, когда под окнами остановился грузовик. В кузове сидел инок Ферапонт. Когда заморосил мелкий дождь со снежной крупой, все ушли в укрытие. Остался один инок Ферапонт. Глядя на него из окна, она удивлялась, почему он сидит в такой неестественной позе — на коленях, упав лицом вниз. Через полчаса картина была та же. То же самое было и через два часа, а инока, мерно перебирающего четки, уже припорошило снегом. Потом Ольга поняла, что ей «Господь даровал увидеть ту неразвлекаемую монашескую молитву, которую не в силах прервать ни дождь, ни снег», — пишет Нина Павлова.

В 1993 году веред той самой Пасхой инок Ферапонт раздал все свои вещи. Подарил даже инструменты, которыми вырезал кресты. Он сказал одному брату:

— Как хорошо здесь, на этой святой Оптинской земле! Мне так почему-то хочется, чтобы эта Пасха была вечной и не кончалась никогда, чтобы радость ее непрестанно пребывала в сердце. Христос Воскресе!

Пасха красная

Иеромонах Василий, инок Трофим и инок Ферапонт были убиты на Пасху, 18 апреля, ранним утром после Литургии. Судя по воспоминаниям, все трое так или иначе чувствовали приближение конца. Ощущалось что-то необычное, трагичное, тревожное в дни Великого поста и по всей Оптиной. Однако к этому относились, как к «традиционным» великопостным искушениям.

Оптина Пустынь. Введенский ставропигиальный мужской монастырь

Во время уборки в алтаре инок Филипп порезал руку ножом, очищая подсвечник. Зажав рану, он выбежал из алтаря. Послушник Александр Петров вышел за ним и, перебинтовывая рану, сказал: «Не понимаю, что происходит? За Страстную седмицу уже в четвертый раз кровь в алтаре…». Более того, известно, что обитель в ту пору целенаправленно запугивали, проводилась мощная психологическая атака — упорно ходили слухи, что монахов «скоро будут резать». Некоторым насельникам подбрасывали письма с угрозами и фотографиями гробов. Бывали случаи, когда некие люди даже выкрикивали в храме, что будут убивать монахов. Совершенно очевидно, что проводилось это не одним человеком, а целой организованной группой злоумышленников. Погибли же мученики от рук одного человека — Николая Аверина, которого впоследствии поймали и, признав невменяемым, отправили в психиатрическую больницу закрытого типа.

Рассказывают, что Пасха того года в Оптиной была необычайно многолюдна. Однако прихожане, уставая от долгой службы, расходились, и к Литургии верных оставались уже немногие. Церковь в Пасхальную ночь — это преизобилующая чаша благодати, щедро изливающаяся на своих чад. Звучит бесконечное «Христос Воскресе!», и душа ликует, забывая о времени, усталости и житейских заботах. «Христос Воскресе!», и сердце переполняет неземная радость. «Христос Воскресе», и чувствуешь, что смерти нет… Литургия закончилась в шестом часу утра. Все выходили из храма, обнимаясь, христосуясь, не в силах сдержать радость и переполняющую благодать. Инок Трофим отправился на колокольню, чтобы возвестить всему миру о воскресшем Христе. Не найдя там отца Ферапонта, он вернулся за ним и позвал на колокольню. И вот — два лучших звонаря Оптиной, рассекая благовестом мрак и тишину, стали славить Христово Воскресение.

Иноки Трофим и Ферапонт

Но звон умолк… Первым мгновенно был убит инок Ферапонт. Второй удар принял инок Трофим. Несмотря на смертельное ранение, он последним усилием всем телом подтянулся на веревках и ударил в набат, чтобы предупредить остальных насельников об опасности. Это услышал и отец Василий, который спешил в скит, чтобы начать исповедь. Он обернулся и лицом к лицу встретился с убийцей, который потом в спину вонзил в него тот же нож. Все трое были убиты самодельным ритуальным ножом с гравировкой «сатана 666». Но отец Василий умер не сразу. Его обнаружили еще живым и внесли в храм, положив у раки с мощами преподобного Амвросия. Он скончался по пути в больницу.

Внутренний вид часовни, построенной на месте погребения трех монахов, убиенных в 1993 году

Уже 27 лет прошло со дня гибели трех оптинских монахов. Сегодня на месте их могил в Оптиной пустыни построена часовня, куда стекаются многочисленные паломники, чтобы почтить память и помолиться о заступничестве трем мученикам. Конечно, сердце не может не содрогнуться и не заскорбеть, вспоминая о страшных событиях той Пасхи. Но вместе с этим… душу переполняет необъяснимое чувство величия Божия, у Которого все премудро, все своевременно. Господь забрал трех монахов, явив миру новых подвижников, новые примеры святой жизни и свидетельство вечной торжествующей Пасхи, которая ожидает каждого воина Христова, верного Богу до последнего вздоха.

(А)

Проголосовало: За - 7, против: 0. Общий рейтинг: 7