Маленький эксперимент с большими последствиями

— Сядь прямо, я сказала, чего сутулишься? И нечего за столом в телевизор пялиться, уважение к людям проявлять надо! И лучше бы салат помогла порезать, а то застыла, как столбовая дворянка, а я перед ней, видишь ли, рыбкой золотой суетиться должна! — столовая фарфоровая посуда сердито лязгала в такт раздражённому Катькиному монологу. 

В тесном углу, в проёме между кухонным столом и прохладной стенкой холодильника, сидела гостья — Ольга, любимая и единственная Катькина задушевная подруга. Ольга вжалась в табурет и оторопело, тараща свои карие, цвета спелого ореха глаза, смотрела на нечто, что когда-то привычно называлось ею — в зависимости от настроения и сложившихся обстоятельств — то Катюшкой-душкой, то Кэт, то Катрин, а то и просто Катькой. Теперь же это нечто озлоблено и остервенело нависало над раковиной, вылавливало из пенной мути вилки с ложками, блюдца с мисками и кидало вместе с гневным взглядом на стол — в её, Ольгину сторону. 

— Кать, ты чего, а? Ты это мне? — только и смогла выдавить из себя потрясённая гостья. 

— Тебе, тебе, кому ж ещё? Кто из нас приходит в чужой дом как на званый ужин в иностранное посольство: мы посидим, а нас обслужат? — всё больше распалялась хозяйка. 

В дверном проёме, подпирая длинным неуклюжим телом косяк, стоял Колька — Катин сын, лентяй и лоботряс: притча во языцах, объект постоянных жалоб и причина головной боли матери. Подросток щурил хитрый взгляд и со знанием дела, будто заранее знал о ЧП, следил за происходящим. 

— Ты тёте Оле еще скажи, что она постоянно, чуть ли не до первых петухов у нас гостит, и всё болтает, да хохочет, как клоун на арене цирка, когда все уже спят. Что утром в ванной разводит ниагарский водопад и плещется в душе по часу, словно Нефертити, а некоторым, между прочим, в школу и на работу собираться надо, — однотонным, ломающимся басом неожиданно проныл злобный отрок. Ольга машинально прикрыла ладонью неэстетично провисшую нижнюю челюсть. Взгляд несчастной скользил по лицам матери и сына, надеясь разоблачить розыгрыш, странную и нелепую шутку, чтобы наконец-то выдохнуть чувство ошеломительной тревоги ответным смехом. 

Эпизод картины маслом из серии «Не ждали» прервал доносившийся из зала голос Катиного мужа, Витьки: 

— Оль, ты это — не обращай внимания-то. Это Колька её на эксперимент подбил! Говорит матери как-то: мол, убиваешь ты во мне личность, обращаешься с собственным сыном хуже карательницы из ваффен-СС, губишь неокрепшую психику и так далее. Катюха моя тут и взбеленилась: это, кричит, я тебя, дуралей, воспитываю, на путь истинный наставляю! Наставляй, отвечает, Колька, своих подруг любимых: попробуй хоть вечер один вести себя с ними так, как со мной. Посмотрим, говорит, что из этого выйдет: не посмеешь ты со своими подружками так обращаться. Всё бы ничего, но поспорили они на дачу и новую машину. Если Катька выдюжит до конца эксперимента, то Колька — её дачный раб на целое лето; а даст слабину и реализма убавит в обращении с окружающими — продает дачу и покупает сыну новую тачку. Ставки, как видишь, Оль, высоки. Неделю это шоу длится: Катюха всех подруг с этой затеей порастеряла, с коллегами по работе рассорилась, и только от общения с тобой отнекивалась под благовидными предлогами, как могла, а ты, вишь, сама сегодня к нам прискакала. Пришла бы завтра — избежала бы этой комедии в стиле сюр. 

Ольга всё это время не отрывала ошеломлённого взгляда от подруги. Та основательно обмякла и стояла с тарелкой в руке, опустив плечи и понурив голову. И по мере того, как сознание Ольги прояснялось осмыслением происходящего, окаменевшее выражение её лица сменялось прежней, беззаботно-насмешливой мимикой:

— Ну вы даёте, братцы-кролики! Голливуд отдыхает! «Дом-2» снят с трансляции — новое шоу рулит! Я, так понимаю, победила дача: активный отдых на открытом воздухе Кольке этим летом обеспечен! Прополка, полив, сбор урожая… Я еще тебя банки закатывать научу, олух! А когда твой младший брат Стёпка полезет из твоих грядок мяч футбольный выковыривать, посмотрим, как скоро ты в этот миг про этикет забудешь!

— А вообще-то, Кать, прав ребёнок, — снизив голос до полушёпота, призналась Ольга, когда жирафья фигура Кольки испарилась из кухни. — Я давно замечала: орём на родное чадо почём зря, а перед чужими лебезим, проявляя чудеса такта и воспитанности. Дитё — оно ведь тоже человек, хотя и вредное, — сказала гостья, как отрезала, вспомнив фразу Катиного сына про ниагарский водопад и Нефертити.

«А мог бы ведь и с Бабой Ягой сравнить», — подумала Ольга про себя примирительно и улыбнулась, взглянув на часы: стрелка медленно карабкалась к границе, когда, если верить сказке, праздничная карета превращается в тыкву. «Надо домой собираться, нехорошо стеснять людей: мы, чай, не на званом ужине в иностранном посольстве», — заторопилась гостья.