«Причащаясь, мы соединяемся с нашими усопшими во Христе»

29 апреля — Радоница. Поминовение усопших

Из проповеди настоятеля Свято-Авраамиевского храма г. Болгар протоиерея Владимира Головина

Мы, православные христиане, знаем, что такое молитва и опыт молитвенного делания. Но как молимся мы? В лучшем случае за­нимаемся никому не нужной вычиткой без души, без сердца, с рассуеченностью ума. Бывают моменты жиз­ненно важные (и не в плане земной жизни — вечной!), когда нуж­на полнота внутрен­ней концентрации на молитве, чтобы ответ был от Господа, чтобы Он развернул всё. Мы, народ Нового Завета, — христиане, молитву совершаем совершенно особым образом: мы причащаемся и через Причастие соединяем­ся с Господом Иисусом Христом и между со­бою. И сила молитвы поэтому, когда человек причащается, — другая. В сегодняшний день мы молились об усопших. Если кто достоин из них сейчас Господа, то, при­чащаясь, соединяемся и с нашими усопшими во Христе, ближе к ним становимся, а они ближе к нам. Поэтому наша молитва обретает особую силу за них. А те, кто из них достоин — за нас молится: через Причастие мы откры­ваемся для их молитвы о нас. Устанавливается невидимая, но прочная связь между живыми и умершими телом, но духом живыми, через Господа Иисуса Христа.

А если там кто недо­стоин милости Божией и кто сейчас находится в состоянии, которое мы называем словом ад, они-то с Господом со­единены? Несмотря на нелогичность, скажем: они соединены с Го­сподом. Из Священного Писания знаем: нет ме­ста, где нет Бога. «Везде сый и вся исполняяй». А в аду Бог есть? Ухо­дя в вечность, человек душой чувствует Бога, ибо Господь сотворил человека, но, в зависи­мости от того, как че­ловек жил на земле, это переживание Господа или радость — рай, или мука — ад. Поэтому они не лишены Бога, а толь­ко присутствие Господа несёт им большую муку, вот это понять, наверно, легко. Когда к исповеди готовимся или душевно рассуждаем над собой, мы же видим свои грехи, а иногда забываем — маленько душе полегче. Если всегда помнить свои грехи — это будет не жизнь, а волчий вой круглосуточный. (Но та­ким как мы, так и надо бы с такой силой выть, чтобы больше не гре­шить). Поэтому они не лишены Бога — те, кто сейчас в предчувствии мук ада. И когда мы причащаемся и молимся за них, соединённых с Господом, они чувству­ют Бога, через Бога нас — милость Божия каса­ется их.

Из жизнеописания прп. Макария Великого вспомним случай, когда он наступил на череп языческого жреца. Свя­той спросил о его жиз­ни, тот сказал, что жил во времена гонения на христиан, участвовал в них.

— Ты в аду? — задал вопрос преподобный.

— Стою по шее в огне.

— Есть ли тот, кто хуже тебя страдает?

— Такие, как я, стоят на головах православ­ных монахов, священ­ников и епископов, там уже совсем невыноси­мо...

Им много дано было, больше и спрос. Жрец сказал ещё:

— Когда вы, христи­ане, молитесь, особенно в ваш великий день, (се­годня пасхальный вели­кий день — Радоница), мы видим свет.

Представляете? Даже в аду, в глубине его на­ходящиеся, видят свет, какое-то утешение полу­чают. Вот я причастился Христовых Таин, соеди­нился с Господом и бли­же стал к моим усопшим (и к живым, конечно). Мои молитвы имеют во Христе теперь осо­бую силу: даже те, кто в аду, чувствуют свет, утешение, благодать. Это нужно им, я за них молюсь, чтоб Господь над ними Свою милость явил. Христианин по­свящает свои силы тому, кто сам себе помочь не может. Христианская жизнь в чём выражает­ся? Накормить голодно­го, одеть нагого… Наши усопшие — это нужда­ющиеся сегодня. Через помощь им Сам Господь нас призывает Его волю совершить.

Моя бабушка была старенькая, больная уже совсем, а на Радоницу обязательно шла в цер­ковь. Я говорю: «Баб, ты, может, не пойдёшь в этот раз?» А она: «Нель­зя. Они там все придут, будут меня ждать. Мне нужно хоть на карачках ползти, но быть». Она крашеные яички несла в этот день: специально красила накануне в по­недельник. Мне, когда был мальчишкой, при­снился сон. Бабушка только ушла в храм, и приснилось, как будто я в церкви в Ульяновске на кладбище. Народу много. Вместо алтаря впереди длинный-длин­ный стол, на нём мно­го угощений и за ним сидят разные люди. Я во сне понимаю — это умершие пришли. Я смо­трю на них и узнаю, а они узнают меня. Я не знаю, кто это такие, но знаю, что это мои род­ные предки. А рядом стоит моя бабушка, я на неё смотрю: она такая довольная, счастливая, что она их порадовала в этот день, накормила их. И они рады, и бабушка рада. Я смотрю, и мне хорошо.

Мы совершаем мо­литву, милостыню ради тех, кому, кроме нас, помочь некому. Они нуждаются, сами себе помочь не могут. Мо­литва — самая высо­кая милостыня, жертва, подвиг, которые можно сделать. А если всё это усиливается через При­частие Христовых Таин, когда мы соединяемся с Господом и с ними, и наша молитва обрета­ет совершенно особую силу — тогда мы выпол­нили главное. Поэтому от всей души хотелось пожелать нам с вами, чтобы мы, православ­ные, зная эту церковную правду (не просто тра­диции), вот этим живым духовным опытом тоже бы жили…

Сегодня батюшки стояли у жертвенника и беспрерывно частички вынимали из просфор — молились за каждого. Там этих частиц гора сегодня. И когда было освящение Святых Да­ров и в Чашу ссыпали частицы с молитвой: «Омой, Господи, грехи поминавшихся здесь Кровию Твоею Честною, молитвами святых Тво­их». Выходит, не на себя надеемся: Господи, мы Тебя просим ради нашей любви к ним, Кровию Твоей Честною омой Ты Сам. Нам эту традицию, выражающую смысл, дух и жизнь православ­ную, не потерять бы, этим бы жить. Это очень важно.