Для чего нам закон?

Сегодня мы поведём разговор об одном из самых болезненно воспринятых либеральным обществом нововведении Российского законодательства, а именно — о законе, защищающем чувства верующих. Своим мнением об этой проблеме поделился кандидат педагогических наук, клирик Свято-Вознесенского Архиерейского подворья г. Набережные Челны иерей Георгий Опарин.

— Отец Георгий, в либеральных кругах часто слышатся резкие негативные высказывания об этом законе — многие видят в этом нововведении очередное ограничение свободы человека.

Закон о наказании за оскорбление чувств верующих принят Государственной Думой

— Давайте разберём этот вопрос по пунктам, чтобы нам быть последовательными.

Что можно сказать о самом факте принятия этого закона? Это говорит нам, прежде всего, о тяжёлом состоянии не только духовности, но и культуры нашего общества. Мы наблюдаем крайнее падение нравственности, выраженное в том, что у современного человека исчезает всякое понимание того, что есть «хорошо» и что есть «плохо». Разрушаются элементарные нравственные границы, которые хранят нормальное жизнеспособное общество. Это разложение и привело к тому, что такой закон принят. То есть, для нормального общества такой закон был бы нонсенсом, потому, что нормальные, совестливые люди никогда бы не позволили себе своими действиями оскорблять чувства других людей. Как может человек, у которого всё в порядке с нравственностью, совершить что-то оскорбляющее другого? Но сейчас это называется свободой. Что это за свобода? Это — по сути, разрешение на убийство. Ведь что такое убийство? Что подразумевает заповедь «Не убий»? Она подразумевает, что оскорбление — это уже попытка убийства, ведь невинный оскорблённый человек может даже физически умереть от переживаний… Так что люди, говорящие в современном мире о свободе, чаще всего хотят именно вседозволенности.

— Тот есть, такая свобода находится почти уже на одной планке с фашизмом, как с правом одного человека делать всё, что угодно, не считаясь с другими людьми?

— Постепенное нравственное разложение приводит к извращению многих понятий, и свободы — в том числе. Свобода на порнографию, на проституцию, на любые преступления, на открыто проповедуемый в СМИ разврат...

Общество всегда имело определённые ограничения. Почему? Потому, что иначе любое общество превращается в стаю пауков пожирающих друг друга. У нас ещё есть законы, которые не дают нам убивать друг друга физически. Почему не принять законы, ограничивающие духовное убийство человека? Потому, что общество, пришедшее к желанию вседозволенности, находится на краю гибели, и, если это общество не ограничит себя, то гибель неизбежна.

— Получается, что в отсутствие любви современному человечеству для выживания необходим хотя бы закон — закон, как крайняя мера. Мы все читали послания апостола Павла, который говорит о том, что закон был до пришествия на землю Христа — о том, что теперь время благодати. Закон был дан ветхозаветному обществу по причине царящего в нём зла. И получается что мы, современные люди, находимся в состоянии деградации — вся наша жизнь ведёт нас назад в состояние ветхого человека. И вновь нужен закон — для предотвращения озверения.

— Согласен. Ведь как православное христианство рассматривает нормальное общество? Жизнь нормальных людей регулируется только любовью. И любовь в данном случае выражается в заботе о другом человеке, о его чувствах — вплоть до самопожертвования. Это то, о чём говорит Православие. Но естественно, что годы советской власти и годы перестройки пагубно подействовали на наше общество… может быть, даже именно перестройка повлияла больше… Ведь в советское время были какие-то ограничения и, как бы то ни было, но на экране телевизора нельзя было увидеть пропаганду того же разврата. А сейчас мы используем свободу слова для открытого попирания заповедей, для безнаказанной пропаганды зла, насилия, блуда. И всякие нынешние разговоры о «свободе», о «полной свободе» зачастую маскируют собой наступление на нравственность.

— Получается, что сейчас именно Церковь мешает обществу разложиться, и если Церковь говорит, что вседозволенность — это плохо, что человеку для спасения нужны какие-то рамки поведения, то она автоматически становится «врагом, отнимающим свободу»?

— Совершенно верно. Даже в самые страшные времена Церковь защищала и сохраняла нравственные ценности подвигами своих мучеников, подвижников. И эта живая проповедь смягчала чьи-то сердца. Сейчас, во времена крушения идеалов, Церковь вновь остаётся тем столпом, который хранит мир от разрушения. Имея опыт того, что всегда во времена падения нравственности законы и ограничения хранили общество от окончательного уничтожения, Церковь положительно относится к закону, который направлен на защиту чувств верующих, на защиту духовных ценностей от осквернения. Ведь это важно не для защиты Церкви, потому, что Церковь в любых условиях останется самой собой. Это нужно для защиты людей. Если закон хотя бы немного способствует тому, что вандализм и активное зло останавливаются, то это верный закон.

Люди, несущие зло, сами часто не сознают этого — они не понимают, что если исчезнет Церковь, то исчезнет и общество. Но силы зла это знают. Поэтому столько ненависти именно к Православной Церкви, которая хранит незамутнённые идеалы любви и совершенства. Церковь представляет собой тот самый заслон, который хранит мир от власти Антихриста.

Общественное мнение меняется в пользу закона о защите чувств верующих

— Не кажется ли вам, что многие нападки на закон о защите чувств верующих являются именно прикрытой агрессией против Церкви?

— Эта ситуация является отражением расстановки сил добра и зла в нашей стране. Противостояние сейчас ожесточилось. И служители сил зла мечтают о решительном ударе именно по Церкви… Но это путь не только разрушения, а ещё и саморазрушения… Потому, что это война людей против самих себя — против собственных душ, ведь каждая душа по сути своей христианка, и это не зависит от состояния веры конкретного человека.

— И напоследок немного уклонюсь от главной темы, но задам уже самый наболевший вопрос: часто слышны упрёки в том, что Церковь и священнослужители наживают неправедное богатство — как вы относитесь к подобным высказываниям?

— Я думаю что, если бы священнослужители вообще ничего не приобретали, ходили босиком, были бы оборванными, нищими, то критики бы не уменьшилось — нас бы ругали за нищету. А тому, кто хочет ругать, повод не нужен — он этот повод найдёт в чём угодно. Люди ругают частности, к самой же сути Церкви, к Православному учению это не имеет отношения. И тогда вся эта неконструктивная критика становится похвалой для Церкви — указанием на, то, что Церковь жива и хранит учение Христово, чем действительно очень мешает злу.

Беседовал Дмитрий РУСИН