Публикации

Ты не один, с тобой — Господь!

Дата: 10.04.2021

Просмотров: 19948

 

Светлой памяти мужа и всех усопших

Во дни болезни, в дни лишений

Сумей же всё перебороть.

Не попускает искушений

Нам выше наших сил Господь.

Дар жизни хрупок

Провожать в мир иной приходилось многих. Но только болезнь и смерть моего мужа открыли для меня, насколько в жизни нашей всё изменчиво и мимолётно. Дар жизни, оказывается, насколько бесценен, настолько и хрупок. Псалмопевец царь Давид в Псалтири говорит: «Человек! Как трава, дни его, как цветение полей, отцветёт он» (Пс. 102:12).

Городок наш небольшой, все на виду друг у друга. К сожалению, часто слышим, видим, как многие близкие, знакомые или незнакомые уходят из этой жизни по причине весьма распространившихся онкологических заболеваний (в числе многих других болезней).

Была свидетельницей того, что родственники часто от больного человека стараются скрыть настоящий диагноз, чтобы «не травмировать душу», ложно успокаивают. Но сейчас все настолько обладают многочисленной информацией по признакам заболеваний, что скрыть-то просто невозможно. В таком случае человек оказывается наедине со своей болезнью, душевным страданием. Его, зачастую, не готовят к переходу в мир иной, лишают таинств Исповеди, Причащения, Соборования, т. е. фактически лишают спасения души.

Мы рождаемся голыми и уходим на тот свет, ничего не унося с собой (ни дома богатого, ни денег и пр.). Но Бог каждому из нас уже при зачатии нашем даёт великий дар — бесценную душу. Вот её-то и несут ангелы по смерти человека к Богу на суд. И как важно, в каком состоянии наша душа: в греховных язвах, неочищенная покаянием, или же убелённая чистосердечным раскаянием во грехах и соединённая с Господом в Таинстве Причащения.

К сожалению, не все, носящие на груди крест, посещают храм, интересуются правилами, обязанностями христианской, православной жизни. Не имеют достаточного понятия о рае, об аде, которые так же реальны, как вся наша жизнь на этом свете. Хотя в наше время открыты храмы, есть священники, предлагается много церковной литературы. Было бы желание, а его-то и не хватает ещё у многих.

За неделю до Пасхи празднуется Лазарева суббота. Так вот, Лазарь, находившийся похороненным четыре дня в пещере и затем воскрешённый Иисусом Христом (тридцать лет был затем епископом в г. Катионе на острове Крит, умер в 63 году нашей эры) улыбнулся за все тридцать лет последующей жизни только один раз. Случилось это, когда увидев, что кто-то хочет украсть глиняный горшок, свя-той Лазарь воскликнул: «Глина крадёт глину». То есть человек, созданный из горсти земли, глины и после смерти рассыпающийся телом в прах, захотел украсть прах-глину. Печальной была улыбка Лазаря.

Каждый грех (и воровство тоже) уводит человека от Царства Небесного. Лазарь, находившийся в преисподней четыре дня, познавший ужас ада, вызволенный оттуда Господом, старался донести этот ужас до людей, жителей Катиона за тысячу лет до того, как наши предки-славяне приняли христианство.

Молитва — дверь в Царство Божие

Болезнь к супругу подкралась очень быстро и незаметно. Диагноз прозвучал, как гром среди ясного неба. Да и то сказать, в двутомнике Н. Е. Пестова «Современная практика православного благочестия» написано: «Когда человек долго и тяжко страдает перед смертью (например, от рака), это считается духовными людьми хорошим признаком милости к нему Бога и предзнаменованием спасения его души». Наоборот, внезапная смерть без болезни и без возможности приготовления к ней покаянием считается неблагоприятным признаком.

Господь посылает длительные предсмертные болезни, как последнее средство, служащее для спасения души. И когда знаешь, что скоро уйдёт от нас любимый человек, остаётся уповать лишь на милость Божию.

На семейном совете решено было как можно больше молиться и поститься. На молитву благословил и настоятель Свято-Авраамиевского храма г. Болгар о. Владимир Головин. Чтение Евангелия (от всех четырёх евангелистов), Псалтири, Акафистов и других молитвословий во всё свободное от разных дел время.

Ещё до болезни мы читали, что без молитвы человек не живёт, а постоянно умирает, хотя и не сознаёт этого. Ничего из дел на земле нет более важного, чем молитва.

К сожалению, муж в последние месяцы до болезни некоторые молитвенные правила опустил — больше пытался помочь сыну в улаживании житейских нужд, занимался внуками. Я его просила не оставлять полноты молитвы, чаще причащаться, но он всё откладывал на потом.

Болезнь же сразу подвигла его на усиление молитвы. Сорок дней провёл в посте (на воде). В первые же дни болезни исповедался, причастился, пособоровали его. Потом к этим Таинствам прибегали неоднократно.

Честно говоря, мы все ожидали (и он сам) выздоровления на 10-й, 20-й и во все последующие дни, но оно не приходило. У Бога на каждого из нас Свой Промысел. Если бы любого можно было вымолить, то, наверное, никто бы не умирал.

Выздоровление вообще-то шло, но не телесное, а духовное.

Молитвы больного становились всё более проникновенными. Бога он называл ласкательно Господом, по-особенному тепло и умилённо. Иногда я буквально застывала на пороге его комнаты, испытывала ощущение, что невольно подсматриваю глубоко интимное между Богом и мужем. Никогда он не был так близок к Спасителю, как в те дни, дни болезни и печали. По ночам, когда не спалось, постоянно молился.

За четыре месяца он попросил включить телевизор лишь один раз — в Рождественскую ночь, хотя ранее сидел перед ним часто. Всматриваясь в экран, искренне волнуясь, повторял: «Служба-то радостная какая, красивая». Потом добавил: «И как посмели эти девчонки такое вытворить в храме Самого Христа Спасителя, в сердце нашей Родины!..» «Дед, — отвечаю ему, — не осуждай, не греши, ты пожалей их, что им пока не дано понять этого, потому в грех впали». Он больше не возражал.

Когда читала у его постели Евангелие или Псалтирь, то ловила себя на том, что раньше читала их весьма поверхностно. И только теперь, конечно, не в полной мере, но всё же, смысл слов Священного Писания бередил душу до слёз, до внутрен-него рыдания. Часто перечитывали 17-ю кафизму.

Со временем, слабея, больной стал засыпать под чтение, но я продолжала читать, думая о том, что вместе со мной молится его Ангел Хранитель и что душа мужа внемлет чтению. При чтении ослабевали боли, наступало облегчение.

Очень запомнилась его первая исповедь. Не знаю, как сумел разворошить душу болящего о. Алексий Ахметзянов. Но после ухода священника муж взволнованно-радостно говорил: «Ни разу так в храме не каялся, как сегодня. В храме народ кругом… Хорошо меня исповедал о. Алексий, хорошо… Я так рад, легко стало…» А сам при этом всё неторопливо крестился, со слезами на глазах. И весь день провёл под этим впечатлением. Кстати, при совершении каждого нового греха, в основном это было поддакивание при осуждении посетителями кого-либо, я сразу приглашала священника, чтобы вновь муж очистился покаянием.

В двух реальностях? или в двух мирах?

Незадолго до смерти он, можно сказать, отрешился от всего мирского. Ничто уже его не занимало, не хотел видеть посетителей. Однажды я зашла к нему в комнату с книгой стихов православных поэтов. Он заслушал пару стихотворений, заметив, что это истинно стихи, а не стишки современные, но попросил, однако, лучше почитать опять Псалтирь. Хотя ранее он часто читал эти стихи из книги «Буквица славянская». И вообще любил стихи.

Как-то утром проговорил задумчиво:

— Знаешь, у меня такое ощущение, что душа и тело мои живут отдельно. Тело — как не моё, а душа — моя.

Затем посмотрел на меня загадочно и доверительно поведал:

— Я ведь по ночам-то встаю, весь дом обойду, в сарай загляну.

Зная, что он не встаёт (у него уже не было сил вставать), спрашиваю:

— А как ты ходишь?

— Как, — посмотрел на меня удивлённо, — пешком, ногами.

Иногда просил: «Пойди, делай свои дела, я один полежу. И начинала подниматься вверх его слабеющая рука для нанесения крестного знамения, а губы шептали то Иисусову молитву, то «Богородице Дево, радуйся», то «Живые в помощи».

В последние дни читал лишь коротенькие молитвы, да и то стал путаться.

«В руце Твои, Господи Иисусе Христе, предаю дух мой...» — читал на ночь медленно, с подсказкой. От плохих сновидений помогала молитва ко Кресту (в вечернем правиле).

На Богоявление матушка Галина принесла Крещенской воды, он попросил подать ему.

Вечером говорит: «Может, она здоровьица мне принесла. Если встану, пойду к ней в келью, в ноги ей упаду и буду благодарить. Вечером пойду, никто и не увидит…»

Прощай каждого…

Обо всём с ним переговорили за эти месяцы, за всё попросили прощения друг у друга. Всё время благодарил Бога за то, что болезнь эту Господь послал ему, а не кому-либо другому в нашей семье, приговаривал: «Вот бы на мне этот замочек-то и замкнулся. Сколько уже мы с тобой скорбей пережили и всё переживаем…» Плакал: «Не успел я сыну помочь, буду о. Владимира Христом Богом просить, чтоб как родному сыночку помогал. Если не придёт, то ты от меня его попроси». Но о. Владимир пришёл и пообещал.

Сыновья, внуки, родные (кто-то из них приезжал, кто-то звонил) — все просили у него прощения. И он у всех просил прощения, благословлял. Его брат, приехавший на похороны, рассказал, как в последнем телефонном разговоре наставлял его: «Живи с Богом, без Бога жить нельзя. Молись»…

Мне говорил: «Живи долго, туда — не торопись…»

— Ты же знаешь, не от меня зависит. Сколько Бог даст.

— Так-то, так. Но оставайся, живи, а я тебя ждать буду. Когда придёшь, скажу: «Вот и моя появилась»…

И с такой любовью посмотрел на меня:

— Всё время благодарю Господа, что тебя мне дал в жёны, а не другую женщину, ты нас к Богу повела, через тебя Господь позвал...

Вспомнили песню Анны Герман: «Мы эхо, мы эхо, мы вечное эхо друг друга». Заплакали.

Понимали, что скоро настанет разлука, хотя и временная. Мы дорожили каждым днём, дарованным нам быть вместе.

В день смерти утром пришёл его коллега по работе, но он только смог, обращаясь к нему, произнести: «Прости меня». Говорить уже сил не было.

Нет предела милости Божией

Удивительное дело, но болей было мало, лишь в последнюю ночь и последующее утро дали знать о себе совершенно разрушенные органы. Вечером его причастили, на другой день с утра пригласили священника пособоровать (в четвёртый раз за время болезни). Священник задерживался, я переживала, больной стонал. Сын прочитал «Канон при разлучении души от тела».

Но вот пришёл батюшка. Началось таинство Соборования. В это время Господь и забрал душу мужа. Зрелище смерти было весьма сильным и поучительным. Это чудо и таинство (не могу забыть его). На себе убедилась, что вместе с умирающим как будто переступаешь через её грань, заглядываешь, насколько возможно, в иной мир и удостоверяешься в его существовании. Боли ослабли, глаза его на припод-нятой голове устремились в одну точку, слышалось слабое: «Галя, Галя, Галя…» Словно хотел что-то ещё сказать. Почти невнятно повторил за мной: «Господи, прими душу мою…» Попросили и мы Бога принять душу его. Он видел то, чего не дано видеть нам.

Отец Сергий Столяров прочитал «Последование по исходе души от тела». Молились с сыном. А я всё смотрела на лицо мужа, прикрыв его глаза. Расправились морщинки на челе, лицо приняло выражение умиления и радости. И настолько это было дивно. Какая-то полуулыбка появилась. Мне подумалось: «Вот и всё, видимо хорошо ему стало».

Как-то читала в книге Пестова высказывание архиепископа Иоанна, что «самый прекрасный день на земле, это — день смерти. День смерти души верной. Не святой, не праведной... но Господу верной души — это есть праздник».

Нет предела милости Божией к нам, грешным. Удостоил его Господь перейти в мир иной во время молитвы. А сказано Господом: «В чём застану, в том и сужу».

После смерти во снах сыну сказал, что он не умер, он живёт, всё помнит, что теперь не больной, попал к хорошему врачу, который не только его вылечил, но и многих других вылечивает.

Быть человеком

Какими мелкими, ничтожными и нелепыми кажутся перед лицом смерти все обиды, ссоры, в которые впадаем легкомысленно, самонадеянно.

Мы, живущие временно здесь, всё же мало любим друг друга. Особо не раздумывая, впадаем в самые разные грехи. Однажды супруг мне сказал, что фарисейства много.

При всей его греховности, он очень любил жизнь, людей. Умел поднять настроение любому, никогда не отказывал в помощи. Не стремился ни к наживе, ни к роскоши. Всем довольствовался.

Однажды один из сыновей, когда шёл с ним по улице, спросил:

— Пап, с тобой все здороваются, приятно так разговаривают. Почему тебя люди любят?

— Просто надо быть человеком, — услышал в ответ.

Почему пишу об этом?

Смерть не обходит ни одного города, ни одного села, ни одного дома. Мы все смертны. Но не только живём немножко по- разному. Но и к смерти готовимся, встречаем её по-разному. Кто-то вообще не готовится к ней. А надо. Коли никто из нас не вечен, хотим мы того или нет — умрём. Хотим или нет — все встанем перед Богом давать ответ, «отчёт» по делам нашим. Часы жизни не в наших руках.

Со стороны кажется: болезнь, смерть — так мрачно всё. Чувствуешь себя оставленным, хочется навзрыд плакать. Но святые пишут о том, что на самом деле — это светлое водительство Божие, которым Он, Бог, всех и каждого ведёт к послед-нему концу. Свт. Феофан Затворник говорит: «Господь послал болезнь тяжеловатую…, и ею истребил все грехи, грехи немощи и неведения…» Советует не сомневаться, что умерший обретёт милость Божию.

А мы, близкие усопшего обретаем утешение себе в молитвах по усопшим (Псалтирь, канон, акафист о единоумершем). Помяни, Господи, всех во Царствии Твоем.

Г. С.

Источник: газета «Православный Болгар», №3 (140) май-июнь 2013

(П)