Преподобный Паисий Величковский (1794)

Иеросхимонах Паисий Величковский занимает в истории православного монашества особое место. В его лице удивительным образом сочетались святость личной жизни, любовь к просвещению, организаторские способности и большое литературное дарование.

Преподобный Паисий родился в 1722 году в Полтаве. В семье он был одиннадцатым из двенадцати детей. Петр, так он был назван при крещении, рос очень молчаливым и глубоко религиозным мальчиком. Его молчаливость была до того поразительна, что родная мать говорила о Петре: «Порой, по целым дням не слышно от него ни одного слова. И если бы не та радость и приветливость, которые светились на его лице, когда кто-то обращался к нему с просьбой, я думала бы, что он психически нездоров». Раннее детство и школьные годы Петр провел на Украине. Уже тогда он установил для себя следующие три правила: «ближнего своего не осуждать, хотя бы собственными глазами видел его согрешающим, ни к кому не иметь ненависти и от всего сердца прощать обиды». Эти три правила преподобный Паисий пронес через всю жизнь.

Он учился в Киевской духовной академии, затем странствовал по украинским монастырям в поисках духовного руководства. Его чуткая и чистая душа переживала любой маломальский проступок.

«Однажды, когда я был молодым и жил в одном из украинских монастырей, — рассказывал старец впоследствии, — я как-то раз так раз крепко уснул, что не слышал звона к утреннему богослужению. Когда я проснулся и пришел в церковь, то оказалось, что уже прошло пол службы. От стыда я не посмел остаться в церкви, а выйдя за ограду монастыря, сел на землю и горько заплакал. Заметив мое отсутствие, чего раньше никогда не бывало, игумен после службы велел разыскать меня. Нашедшему монаху с трудом, сквозь слезы я сумел объяснить причину своего горя. Тот, утешая, уговаривал меня идти к настоятелю, а я твердил ему: "Как же я пойду к святым отцам и с каким лицом я покажусь им после такого великого греха!". После этого случая я сделал себе лубяную коробку, которую с одной стороны выдолбил. Сидя на ней, я засыпал ненадолго. Если же крепкий сон одолевал меня, коробка опрокидывалась, и я вместе с ней. Проснувшись, я бежал в церковь смотреть, не проспал ли утреню. Так приучил я себя спать не больше трех часов. А сейчас, — добавлял, смеясь, старец, — я и хочу поспать больше, а уже не могу и часа вздремнуть».

Когда Паисию исполнилось 24 года, он ушел на Афон, где прожил 17 лет. Сначала он жил в полном уединении, а затем к нему стали присоединяться другие иноки. Слух о доброй жизни подвижников распространился по Святой Горе, и многие, стали приходить в скит. Братство под руководством Паисия постепенно возрастало так, что и келий уже не стало хватать для всех. Истинно монашеский уклад Паисиева братства был бы невозможен, если бы он сам не подавал ему примера. Во всем чувствовалась безграничная любовь старца к своим пасомым. «Непрестанную скорбь и болезнь душевную имею о братии моей, — пишет Паисий в одном письме».

Вместе со своим братством, которое насчитывало уже более 60-ти иноков, Паисий переезжает в Молдавию, где и остается до конца жизни. Устраивая свою жизнь на новом месте, преподобный особо обращал внимание на порядок богослужения, который он велел совершать строго по афонскому чину. Трепетно он относился и к строгому общежительному уставу, по которому никто из братии не имел своей собственности. Все послушания внутри монастыря выполняли сами иноки. Они же работали и на огородах, и в поле, и смотрели за скотом.

«Во время работы на устах должно быть молчание, — наставлял старец Паисий, — а в сердце тайная молитва. Удерживайте язык, чтобы он не говорил пустых слов. Кто бережет язык, оберегает душу от скорби. От языка — и жизнь, и смерть».

Сам старец нередко выходил с братией на общее послушание и работал вместе с прочими. Когда же иноков стало более семисот, двери его кельи до поздней ночи оставались открытыми. Одни уходили, другие приходили по делам духовным или хозяйственным. «Тридцать лет прожил я при нем, — вспоминает его келейник, — и не видел его скорбящим о нуждах материальных. Он только тогда сильно скорбел, когда видел нарушение заповедей Божиих».

Слух о высокой жизни в Нямецком монастыре и о мудром старце Паисии распространился по всему православному Востоку. К тому же преподобный вел обширную переписку с многочисленными адресатами не только в Молдавии, но на Афоне, в Царьграде, России и в других местах. Он сделал свой монастырь центром православного монашества и школой подвижнической жизни и духовного просвещения для всего православного Востока. Его святоотеческие переводы до сих пор ценны не только в религиозно-назидательном, но и в научном отношении.

Предчувствуя свою кончину и не в состоянии преподать свое предсмертное благословение всем иноком его обители, Паисий призвал к себе двух старейших монахов, и через них благословил всё братство. После этого он тихо скончался у них на руках 15 ноября 1794 года.

Старца Паисия можно назвать обновителем духовной жизни православного монашества. Примером своей жизни, своими трудами он вызвал огромное духовное движение, особенно заметное в России, где оно охватило не только иноков, но и светское общество всех классов. Нельзя представить себе духовное состояние русских обителей в XIX веке, не учитывая влияния преподобного Паисия. Более двухсот учеников старца и их преемников распространили его учение по русским монастырям. Под их влиянием изменился облик самого русского иночества, возросло значение внутреннего духовного подвига, о чем можно судить по старчеству Оптиной Пустыни и по изображению его в русской литературе. Знаменитейшие из русских писателей Гоголь, Достоевский, Толстой, Соловьев, Леонтьев и другие заметили это духовное движение в русском монашестве, изучали его и испытали на себе его благотворное влияние.