Зимние забавы

Как поразительно изменилась жизнь за какие-то сорок-пятьдесят лет… Это я детство вспоминаю — золотая пора! Раньше компьютеров не было, телевизор смотрели редко, просто не было на это времени. Бывало, берёшь программу телевидения на неделю, пометишь там мультики, чтобы не забыть посмотреть, да за играми и забудешь про них, вспомнишь только вечером, вздохнёшь от досады и забудешь. Да что там мультики! Зато на улице сколько забавы! Зимой снега было много — заметало аж по самые крыши. Вот уж нам радости сколько! Придя из школы, я быстренько делала уроки, потом по хозяйству выполняла свои обязанности, чтобы поскорее выйти поиграть. Зимой темнеет рано, а так хочется успеть наиграться засветло. Современные дети уже не знают этих игр. Все в природе заметно изменилось: теперь не бывает столько снега, куда он делся — непонятно, люди стали другими, детей стало намного меньше. Скучновато стало в деревне, редко услышишь детские голоса. Помню, раньше нас было много, как китайцев — почти в каждой семье было по четверо, пятеро детей, а то и больше. Как выбегали все на улицу, составляли команды и давай играть то в лапту, то в вышибалы, то в войнушку, то в снежки. Да, мы девчонки, тоже играли в войнушку. Никаких поблажек не было со стороны мальчишек — на войне как на войне, в ход шли и копья и сабли.

Ещё нашим любимым занятием было катание на лыжах по полям, по лесам. Особенно нравилось кататься на лыжах по нехоженым тропам, оврагам, любоваться зимним лесом, рассматривать на свежем снегу следы животных. Накатавшись по полям и оврагам, мы возвращались на свою горку, вернее это даже не горка, а целая гора, с вершины которой никто и никогда не осмеливался спускаться. Теперь-то я понимаю: чтобы спуститься с неё, нужны специальные горные лыжи, а мы катались на обычных деревянных. Склоны нашей горы довольно высокие и крутые. Наш склон, который мы для себя облюбовали был так раскатан — казалось, что он весь покрыт льдом. При спуске только ветер за ушами свистел. Мало того, мы ещё строили трамплины, чтобы немного усложнить свою лыжную трассу. Сколько лыж мы переломали... Но сами каким-то образом умудрялись правильно падать так, что никто не получал серьёзных травм.

Иногда на гору мы брали жестяные удлинённые тазы-корыта с округлым днищем. Садились туда и вихрем катились вниз, кружась и крутясь, подпрыгивая из-за неровностей на трассе. Было даже страшновато. Временами переворачивались на огромной скорости. Надо сказать, что края у этих корыт были тонкие и почти острые, так что при неудачном падении можно было получить серьёзную травму. Но и тут как-то обходилось. Мы не думали о всяких нехороших последствиях, нам было весело, и мы визжали от счастья. Родители были на работе и даже не догадывались о том, что наши корыта служат нам ледянками для катания. Обычно мы их приспосабливали для уборки снега, но кто-то подкинул идею взять их на гору. Да что там корыта! Однажды мы умудрились затащить на такую высоту самые настоящие полозья. Это такие большие сани, в которых впрягают лошадей. Ну вот, с великим трудом кое-как затащили, уселись и покатились вниз. Сани огромные тяжёлые неуправляемые. Разогнавшись при спуске с горы, они могли повести себя совершенно по-другому — совсем не так, как все наши приспособления для катания. Для нас это было неважно, нам и в голову не приходило то, чем это могло обернуться, если бы они перевернулись на ходу. Но, слава Богу, всё обошлось. Больше мы не стали экспериментировать с такими санями, потому что сами перепугались до смерти. Да и сани мы уволокли тогда с конного двора, пока не было конюха, взяли, так сказать, в аренду.

Возле самой деревни рядом с речкой находилась горка поменьше. Обычно мы её заливали водой из проруби. Получался зеркальный каток. Катались с этой горки все, кто на чём мог: кто на картонке, кто на куске какого-то материала, кто на льняной соломе. Сначала это была солома, затем она превращалась в паклю, но всё равно катилась хорошо. Мы приспосабливали под себя любой материал, лишь бы он скользил, потому что раньше не было ледянок и тюбингов.

При наступлении темноты возвращались на свою улицу и продолжали играть при свете уличных фонарей. Под огромными сугробами рыли тоннели. Это уже была настоящая работа. С таким энтузиазмом мы выгребали снег — сгружали его в железные корыта и вывозили наружу. В этом тоннеле были разные ходы-выходы, коридоры, тупики. Можно было даже заблудиться. А мы с превеликим удовольствием гонялись по этим коридорам друг за другом.

Среди студёной зимы иногда наступала оттепель. Снег липкий. Вот уж было где фантазии разгуляться! Пока стояла тёплая погода, что мы только не успевали сделать: снеговиков, игрушечные домики с мебелью и даже с телевизором, баррикады, хитрые ловушки в снегу. Тайком от мальчишек для ловушек рыли ямы примерно своего роста или чуть поменьше, сверху клали ветки и присыпали снегом, чтобы не было заметно. А когда начинали играть в войнушку, то заманивали их на это место, сами перепрыгивали через ловушку, а мальчишки частенько проваливались. Но они тоже в долгу не оставались, в отместку делали такие же ловушки в других местах. Нам тоже доставалось.

Ещё помню: раньше почему-то в ноябре при наступлении морозов долго не падал снег, поэтому лёд на реке успевал замёрзнуть так крепко, что мы спокойно могли кататься на коньках, играть в хоккей и просто гуляли по льду и поднимались вверх по течению реки, разглядывая всё, что лежит подо льдом.

В некоторых местах находили белые круги – это, как нам тогда объяснили, был то ли водород, то ли кислород, не успевший выйти наружу из воды и покрывшийся тонким слоем льда. Мы протыкали лёд лыжной палкой и подносили горящую спичку к отверстию. Получался не взрыв, но подобие того – пламя, резко выпорхнувшее из отверстия. Мощность пламени зависела от количества водорода (или кислорода), собравшегося в данном месте. Нас это немало забавляло и, вероятно, мы успевали вовремя отходить от пламени, так что никто ни разу не пострадал.

Поднимаясь вверх по реке, приходили в такие места, где вода оставалась не до конца замёрзшей по берегам. Это были болотистые берега и вода с этих болот сочилась в речку, кое-где были родники. Вместо того чтобы обходить опасные участки стороной, мы наоборот лезли туда, как бы испытывая судьбу. Осторожно подходили к краю льда и вода начинала выступать на лёд. Это нас забавляло, и мы раскачивали лёд до тех пор, пока он не начинал давать трещины в разных местах. Только убедившись в том, что следующая попытка может закончиться неудачей, мы неохотно бросали это место и отходили. Но тут же находили себе другое занятие.

Дело в том, что у реки в некоторых местах были отвесные берега высотой в три-четыре метра. После хорошей вьюги на вершине берега получались висячие козырьки-сугробы. Нам нужно было как можно быстрее добраться до вершины и сбить этот козырёк. Задача была не из лёгких, потому что подняться почти по вертикальной поверхности получалось не быстро. Мы то и дело соскальзывали назад, хохоча и выбиваясь из сил, но, не сбив козырёк, никто не хотел уходить. Снегом от козырька нас заваливало, мы выкарабкивались из-под снега и были счастливы, что выполнили свою задачу. Радостные и довольные прошедшим днём и с бурными обсуждениями о завтрашних неизведанных маршрутах мы направлялись в сторону деревни. Начинало уже смеркаться, а от деревни мы отходили километра на два, а иногда дальше. Мы знали, что дома нас ждут с протопленной печкой и с вкусным ужином. Мокрые от снега, проголодавшиеся, мы бегом наперегонки неслись домой. До свидания речка, до свидания лес! Ждите нас завтра в это же время!

Я всегда с чувством трепета вспоминаю своё детство и почему-то не забываются те мельчайшие подробности из того счастливого периода жизни. Благодарю Бога за Его милости и прошу прощения за наши шалости и порой неразумие, из-за которых могло случиться непоправимое. Молиться тогда мы не умели, а была только уверенность в том, что с нами ничего плохого не должно случиться, мы чувствовали, что невидимая рука охраняет нас от всех невзгод. Воистину нас Бог хранил.

(Р)