Пасха и мое детство

Утреннее пасхальное солнышко, яркое и теплое, пробивается лучиком через штору в комнату, словно сквозь толщу лет туда, где мне всего лишь пять. Мама будит меня и моих двоюродных сестренок — всем пора вставать. Пасха! Наконец-то! Вчера взрослые варили в луковой шелухе яйца и не давали есть — говорили: завтра, на Пасху. И чувствовалось необычное ощущение предвкушения чего-то большого, великого. Нет, не яиц, конечно. Тут другое… Божье, непонятное, но что-то очень теплое и светлое.

На Пасху съехалась вся родня. Все пятеро детей, где моя мать — старшая сестра, прибирали отчий дом, который вновь стал, как прежде, наполненным и шумным. Деревня, весна, Пасха… И вот нас будят и чувствуешь, что еще совсем рано — свет от солнышка какой-то насыщенный и яркий. На улице свежо, прохладно. Оказывается, за нами уже пришли соседские девочки — бабушка договорилась накануне, чтобы они взяли нас с собой — ходить по домам с доброй вестью о воскресшем Христе. Мы вялые, сонные и капризные, но мамины руки нас быстро одевают, и мы уходим.

Собак везде закрыли или привязали. Во многих домах ворота широко открыты — заходите, мол, рады — Христос Воскресе! И мы заходим.

— Христос Воскресе!

— Воистину Воскресе!

Старики улыбаются, глядя на нас с любовью. Каждому дают по яичку, а еще по конфете. Радуются нам и сами кажутся как дети. Из дома в дом встречают нас тепло, все незримо объяты светлой пасхальной радостью.

Помню старый дом, где жила одинокая бабушка. Мы робко заглядываем во двор, боимся, думаем: стоит ли заходить, ждут ли нас там? А тут она сама выходит навстречу, зовет — видно, ждала. «Христос Воскресе!» Мы тихонько заходим в дом, в темную комнату (или мне со страху там показалось так темно?). В комнате стоит стол, а на нем — подушка. Старушка, широко улыбаясь беззубым ртом, достает из-под подушки каждому по разноцветному яичку. Красивей яичка мне больше нигде не дали, оно было необыкновенным, бирюзовым! Остается догадываться, откуда в те годы, а были 80-е, одинокая деревенская бабуля достала таких необыкновенных красок, но главное — зачем она держала яйца под подушкой? Вопрос.

И вот мы веселые, разговорчивые, спешим домой. Будем хвастаться. Кажется, только самой младшей из нас Олесе — ей, по-моему, тогда было три года, не до чего нет дела. Она, уставшая, плетется в конце шумной оравы и даже отстает, остановившись разглядеть какой-нибудь цветной камушек. Наш дом в конце деревни и, прощаясь раз за разом с подружками, компания редеет. Мы добираемся до дома, где нас ждут родители — будут удивляться: как это мы так много набрали подарков!

Ярким светлым воспоминанием останется этот добрый Пасхальный день. Мы — маленькие, радостные, подвижные. Родители молодые. Бабушка с дедушкой живые. И впереди — вся жизнь.

(Р)