А нужно ли смиряться?

«Смирение — как это хорошо, как это правильно, как это по-христиански…» — так говоришь после какой-нибудь, допустим, проповеди за Литургией об этом самом смирении, и выходишь из храма — вдохновлённый, радующийся о Господе. Но тут же эту идиллию разрушает резкий телефонный голос, что-то в грубой форме и совершенно несправедливо требующий, навязывающий, доказывающий… Как же тебе не стыдно, голос из электронной глубины смартфона! Как ты можешь врываться со своей житейской суетой в моё хорошее настроение, в мой душевный покой?!

А потом начинает стремительно твориться вообще всякая несправедливость (как правило — вопиющая): обещали, но не дали; подставили; унизили перед всеми; отобрали; разочаровали; убили надежду; сорвали все планы и тому подобное. В общем: смирение — это хорошо, но недостижимо. Как уж тут смиришься, когда такое вокруг творится! Смирение — это слишком сложно и, видимо, вообще удел очень святых людей…

Но, может быть, в этой сложности как раз и скрывается смысл настоящего, православного христианства? Не просто ведь быть православным христианином — его смиряет и сложная уставная богослужебная жизнь; смиряет пост, который, если пересчитать все постные дни, в сумме длится около половины календарного года; смиряют самые разные и подчас совершенно незнакомые братья и сёстры; смиряет, в конце концов, и то, что священники Церкви — это не бесплотные ангелы, а живые люди со своими немощами и сложностями характеров.

Словом, всё в Православии великолепно устроено для воспитания в человеке смирения — как будто каждый способен к этому, как будто все мы обязаны быть святыми! Наверное, именно это отталкивает многих от истинной, древней Церкви, ведь куда легче быть жизнерадостным «христианином» в небольшой группке сектантов, где «всё хорошо» и все друг друга «любят и знают», или же ещё легче — спокойно жить с необременительной, ни к чему не обязывающей пресловутой «верой в душе». А православным и смиренным быть тяжело — для этого нужно мужество...  Да, но нужно ли это смирение вообще?!

Протопресвитер Александр Шмеман в своей книге «Великий пост» пишет о современном понимании смирения так: «Если и есть нравственное качество, на которое теперь совершенно не обращают внимания и даже отрицают, то это именно смирение. Культура, цивилизация, окружающая нас постоянно, возбуждает в нас чувство гордости, самохвальства, самооправдания… Смирение — как качество личное или общее, этническое или национальное — считается признаком слабости, недостойным настоящего человека».

Так искажённо понимает смирение мир, так же его понимает на самом деле и всякий христианин, который читает слова Евангелия, но при этом не хочет и не старается смириться даже с тем, что ему нагрубили в автобусе, или толкнули, или с тем, что все остальные люди (кроме себя любимого) так «невыносимо» не похожи на святых.

Православными христианином быть тяжело. Однако Иисусу Христу, как человеку из плоти и крови, легко ли было, когда Он с молитвой просил о том, чтобы Его миновала Чаша страданий, и всё-таки смиренно принял волю Бога Отца, что, в свою очередь, и привело Господа к славной победе над смертью? Настоящее христианство — это (кто уж об этом не знает!) следование за Христом. Как же это красиво звучит! Но когда вдумаешься, что эта дорога начинается с принятия слов Спасителя «Hаyчитесь от Меня, ибо Я кpоток и смиpенен сеpдцем» (Мф.11, 29), то всякая эйфория проходит…

Впереди радость встречи со Христом лицом к лицу, но для этого нужно потрудиться: стать смиренным — не ответить на оскорбление, не отругать ворующих чиновников или ещё каких-нибудь грешников и вообще поразглядывать свои грехи пристальнее, чем чужие.

Это трудно. Но как хорошо, ведь значит, смирение открывает тот самый узкий путь ко Спасению, о котором как раз и говорил Христос. Он нам этот путь показал, а значит, Он знает, что всякий человек имеет достаточно сил, чтобы идти по нему.

Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Смирение — учение евангельское, евангельская добродетель, таинственная одежда Христова, таинственная сила Христова. Облеченный в смирение Бог явился человекам, и кто из человеков облечется во смирение, соделывается Богоподобным. «Аще кто хощет по Мне идти, — возвещает святое Смирение: да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф.16, 24). Иначе невозможно быть учеником и последователем Того, Кто смирился до смерти, до смерти крестной. Он воссел одесную Отца. Он Новый Адам, Родоначальник святого племени избранных. Вера в Него вписывает в число избранных: избрание приемлется святым смирением, запечатлевается святою любовью».

(Р)